У входа я встречаю подругу, переминающуюся с ноги на ногу и неуверенно осматривающуюся по сторонам.

— Привет, — я улыбаюсь и обнимаю ее. — Как самочувствие?

— Страшно, — честно признается Света. — Очень.

— Все будет хорошо, — говорю подруге, успокаивая. — Не переживай.

Она коротко кивает и пытается улыбнуться, а я раздеваюсь и помогаю ей, после чего веду к кабинету Матвея. Мы усаживаемся на диван и ждем назначенного времени, когда по коридору проходит Олег.

— Света, Вероника? — мужчина останавливается у кабинета. — Здравствуйте. Пришли поддержать подругу? — вдруг интересуется Олег у Светы.

— Д-д-а-а, — я чувствую, как она напрягается всем телом, как едва заметно дергается, когда мужчина садится рядом с ней и чуть жмется ко мне.

Я не вижу никаких видимых причин для этого: Олег мило улыбается, его голос предельно вежлив, а сам он едва ли не олицетворяет доброту душевную, но Свете почему-то не по себе.

— Поддержать подругу всегда хорошо. А ты как, Вероника? Как самочувствие? Ира переживает.

Его слова вводят меня в ступор, потому как, насколько я помню, трубку не берет именно Ира и общение со мной прекратила тоже она. Я не понимаю этого, но пока раздумываю слышу скрип двери за моей спиной. Из кабинета Матвея выходит молодая стройная девушка, она с благодарностью смотрит на мужчину и прощается, а я, к своему стыду, понимаю, что где-то внутри зарождается ревность. Я отгоняю от себя это чувство и мотаю головой, когда слышу:

— Олег, привет, — Матвей протягивает мужчине руку и крепко ее пожимает. — Решил отвлечься от приема?

— Да, появилась минутка.

— Понимаю, — Матвей усмехается и, кажется, общается с мужчиной вполне дружелюбно, но что-то с ним не так. — Я заберу девчонок, — продолжает мой муж. — Увидимся.

— Да, конечно.

Матвей уводит нас в кабинет и усаживает на кушетку, а сам садится за стол и делает вид, что просматривает бумаги. Почему делает вид? Потому что я вижу, как он смотрит мимо карточки и как крепко сжимает ручку. Я слышу треск и смотрю на то, как Матвей отбрасывает ручку и берет другую, а после поворачивается к нам и как ни в чем не бывало говорит:

— Что ж… приступим. Вероника, если можешь, подожди в коридоре. Я осмотрю Свету и позову тебя, ладно?

Я киваю и выхожу. Сажусь на тот же диван и осматриваюсь по сторонам, но Олега, к счастью, нет. Минут через пять Матвей просит меня зайти в кабинет и я вижу Свету. Не расстроенную, не заплаканную, а, кажется, отрешенную.

— Эй, — говорю ей, садясь рядом, — что случилось?

— Я не бесплодна, — выдает одними губами. — Могу иметь детей.

Я перевожу взгляд на Матвея, который слегка улыбается и что-то записывает в карточку, после протягивает Свете листочек с рекомендациями и прощается.

— Спасибо тебе, Матвей, — Света сжимает его руку, а я почему-то чувствую себя здесь лишней. — Тебя подождать? — подруга спрашивает уже у меня, и я киваю, но Матвей тут же отказывается.

— Езжай домой, я сам позабочусь о Нике.

— Хорошо. Пока, — подруга наклоняется, чтобы чмокнуть меня в щеку и уходит, а я перевожу взгляд на мужчину и спрашиваю:

— Скажи, что ты ей не соврал.

— Я не соврал.

— И она сможет иметь ребенка?

— Всегда могла, — он пожимает плечами. — Я не врал тебе, когда говорил, что Света в полном порядке и просто слишком впечатлительна. Она родит ребенка, не переживай.

— Что происходит, Матвей? — спрашиваю, сжимая в руках край туники.

— В каком смысле?

— В прямом. Что с Ирой? Почему я попала к тебе на прием? Ира что-то подстроила? Но что? Что происходит, черт возьми?

— Не выражайся, — строго произносит Матвей.

— Да ну, — выдаю я. — Я хочу все знать. Все до мельчайших подробностей, Матвей. Мне надоели недоговоренности, надоело, что Ира не берет трубку и не спешит все рассказывать. Меня это, черт побери, достало!

— Успокойся.

— Не собираюсь, — я вскакиваю с кушетки, но вместе со мной встает и Матвей. — Достало, понимаешь? Я хочу ясности, спокойствия, я больше не хочу плакать по ночам в подушку от непонимания, не хочу жить так, будто у нас все нормально, я устала, Матвей, — заканчиваю уже обреченно потому что появившийся на скандал запал куда-то резко пропал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Иди ко мне, — мужчина берет меня за руку и притягивает к себе, гладит по волосам и говорит что-то утешительное, но пелена слез застилает мне глаза и становится абсолютно наплевать на все. — Тише, тише, прости меня, — слышу сквозь всхлипывания и поднимаю на него глаза.

Смотрю в его полный нежности и раскаяния взгляд и решаю, что мне померещилось. Мои гормоны точно сошли с ума и сейчас проектируют мне галлюцинации. Точно! Но никаких галлюцинаций нет. Матвей действительно смотрит с сожалением и вытирает слезы из моих щек, а после притягивает меня и целует в волосы.

— Что происходит? — бессвязно говорю я и пытаюсь успокоиться. — Зачем это, Матвей? К чему эти нежности?

Я отталкиваю его от себя и отхожу, упираясь в кушетку. Сажусь на нее и вижу, как Матвей садится на стул и придвигается ко мне ближе. Берет мои холодные руки в свои теплые ладони и растирает, согревая.

Я не вижу в его взгляде прежней холодности, не вижу ледяной неприязни, вместо них там поселяется нежность. Он смотрит на меня с такой болью, что мне становится не по себе, и я вздрагиваю. Тянусь ладонью к щеке и легонько касаюсь его кожи, проводя по ней пальцами:

— Что же ты делаешь?

— Пытаюсь извиниться, — без запинки отвечает он. — Пока не получается, — он усмехается и перехватывает мою руку, поднося ее к губам и легонько целуя. — Я такой дурак.

В его голосе звучит столько искренности, что я решаю дать ему шанс, решаю дать возможность рассказать мне все и объяснить.

— У тебя есть сегодня записи?

— До вечера.

— Осмотри меня, Матвей. Сделай УЗИ, запиши данные в карту и поговорим вечером. Я приготовлю ужин, а ты все расскажешь, ладно?

— Приготовишь ужин? — удивленно смотрит на меня и улыбается, а затем склоняется и целует меня в щеку, проводит щетикой по нежной коже и оставляет дорожку поцелуев, от которых по коже пробегают мурашки. — Почему ты такая? — шепчет мне на ухо.

— Какая? — спрашиваю и сглатываю, делая прерывистый вдох.

— Нереальная, — Матвей поправляет рукой мои волосы и заправляет их за ухо, после целует меня в кончик носа и поднимается, увлекая меня за собой. — Ложись, Ника, я хочу скорее закончить работу и вернуться домой, где меня будет ждать ужин и любящая жена.

— Я обещала только ужин, — возражаю ему и размещаюсь на кушетке.



Глава 39

Я смотрю на то, как дрожат его руки, когда он водит датчиком по моему животу. Я впервые вижу его таким: рассеянным, отрешенным и удивленным. Кажется, все, что между нами происходит, непривычно для него.

— Прости, — наконец, он откладывает датчик и протирает лицо рукой, пытаясь совладать с чувствами.

— Просто сделай это, ладно? Давай посмотрим на них, — я улыбаюсь и понимаю, что мы впервые будем смотреть на детей вместе, как мама и папа, а не доктор и пациентка.

Матвей берет датчик и прикладывает его к моему животу, что-то нажимает на аппарате узи, что-то записывает, после чего говорит пол второго ребенка. Мальчик.

Я плачу. Чувствую, как по лицу стекают одинокие слезинки счастья. Мальчик и девочка. Старшая сестра и младший брат. Я улыбаюсь как ненормальная и шире растягиваю губы, когда Матвей смотрит на меня так, будто я — эпицентр его вселенной.

— Сын, Ника, — его губы едва шевелятся, когда он произносит эти простые слова.

— Да, — выдыхаю я. — Сын и дочка.

Я не могу забыть о втором ребенке, который так важен мне. Не могу забыть о тех страданиях и той боли, которую перенесла, чтобы забеременеть. Моя девочка досталась мне с таким трудом, что я просто не верю, что пережила это.